Духовные проповеди и рассуждения - Страница 42

Но все это лишь начало по сравнению с тем, что следует дальше и для чего любовь действует в человеке. Если любовь действительно сильна, как смерть, то она действует и иначе: она заставляет человека отказаться и расстаться также со всяким духовным утешением и подобными благами, о коих уж сказано выше, чтобы человек свободно и вольно согласился покинуть для Бога все, что до сих пор радовало его душу, чтобы он отказался наслаждаться этим или желать этого.

Боже! Даже того, кто не смог бы достичь этого, тогo принудила бы любовь к Тебе: откажется он от Тебя, Тебя ради, и отрешится от Тебя, ради Тебя. Какую же лучшую и более драгоценную жертву, ради Него, могли бы принести Богу, как не Его Самого! Но не дивно ли это, что Ему в дар приносишь Его же и платишь за Него Им же Самим!

К сожалению, немного таких людей, которые согласны отказаться от преходящих материальных благ, ибо, отказавшись, часто все же чувствуют влечение к вещам внешним. Но насколько реже встречаются люди, которые охотно оставляют духовные блага, в сравнении с чем все материальное — ничто. Ибо Тобою обладать, Господи (говорит один учитель), это лучшее, что когда-либо мог даровать мир, что когда-либо дарует — от начала веков и до Страшного суда!

Но как ни безмерно высока и редка такая отрешенность, есть еще одна ступень, поднимающая человека на более гордую высоту совершенства в достижении его конечной цели. Это совершает любовь, которая сильна, как разбивающая наше сердце смерть! И случается такое, когда человек отрекается и от вечной жизни, и от сокровищ вечности — от всего, что он мог бы иметь от Бога и Его даров; так что вечную жизнь для себя и ради себя он ясно и сознательно никогда уже не принимает за цель и не радеет о ней, когда надежда на вечную жизнь его больше не волнует и не радует и не облегчает ему бремени. Лишь это — истинная степень подлинного и совершенного отрешения. И только любовь дает нам такое отрешение, любовь, которая сильна, как смерть: и она убивает в человеке его «я», и разлучает душу с телом, так что душа, ради пользы своей, не хочет иметь ничего общего с телом и ни с чем ему подобным. А потому расстается она вообще с этим миром и отходит туда, где ее место по заслугам ее. А что же иное заслужила она, как не уйти в Тебя, о Бог Предвечный, если ради этой смерти через любовь ты будешь ее жизнью!

Да поможет нам Бог, чтобы совершилось это с нами! Аминь.

О Царствии Божием

«Ищите Царствия Божия и правды Его, и все остальное приложится вам». Когда Христос велит нам искать Царствия Божия, то прежде всего нам следует понять, что это за Царствие такое? От вас требуется серьезное сотрудничество. Царствие Божие — это Он Сам во всей подлинности Своей. Но это Царствие воспринимаем мы и в своей душе! Поэтому Христос говорит: «Царствие Божие внутри вас».

Теперь обратите все внимание на то первое Царствие! Умудренные в вещах божественных утверждают, что особенности этого Царствия — единство сущности при Троичности в Лицах. Вопрос в том: где же подлинная обитель блаженства Божия? На это мы отвечаем и говорим так: блаженство Божие хотя и пребывает в Боге всегда одним, постоянным, но для нашего разумения Бог неизмеримо блаженнее в единстве сущности, нежели в Троичности Лиц, что и хотим мы доказать. Начнем с происхождения Лиц Божества.

«В начале было Слово» — с этого начинает святой Иоанн. Это начало или первоисточник Слова есть Бог Отец, как доказано у Августина. Возникает вопрос: не имеет ли и Отец начала? И на это отвечаем мы: да! Но начало Его изначально и неисповедимо, что и хочу я доказать.

В Божестве, говорят богословы, надо различать сущность и ее осуществление. В области божественного Сущность означает Божество в более узком смысле, и это есть первое, что мы постигаем в Боге. Божество полагает основу для дальнейшего божественного самосовершенствования. Согласно этому, Оно есть в Себе Самом пребывающее неизменное Единство и парящая тишина; но в то же время и источник всех обособлений, поэтому и необходимо сказать «родник». Это первое выхождение мы называем сущностью. Ибо наиболее подходящее выражение и первое определение для Божества, которое можно применить, есть «Сущее». Это существование, взятое в чистом смысле, в котором «Бог» есть действительно нечто сущее, не означает, однако, что всесущее есть уже «Бог».

Что еще мы можем предположить о происхождении Отца? Названием «родник» мы даем Ему ближайшее определение: так как Божество в основе Своей есть Разум, Божественная Сущность исходит из Божества как понятие — «Иное» (иное и все же не иное, ибо это обособление есть чистое понятие, а не что-либо вещественное).

Спрашивается, которое из этих определений подойдет к Лику Отца? Ответ наш будет «Сущность» в Божестве; но теперь уж не в прежней своей неопределенности, а как начало рождающее. Это и есть определение, которое выделяет Отца как божественное Лицо. Но в Отце уже заключена вся полнота Божества. Таким образом, первое Лицо непроизвольно возникает из Божества: не в силу деятельности первоисточника. Ибо последний не владыка над самим собою. Поэтому когда святой Иоанн говорит: «В начале было Слово», не надо понимать этого так, что «начало» есть Божество или Божественная Сущность, но лишь Отец есть действенная первопричина Сына.

Исследуем теперь, каким образом в Отце заключен Сын. Когда Отец смотрит внутрь Себя, Он в Себе постигает Свою Божественную Природу как деятельное начало, еще заключенную в Нем, но устремляющуюся наружу. К этой сущности, как к рождающей силе (а тем самым и к природе), присоединяется бытие «в себе». Но та самая природа, которая в «Отце» содержится как деятельная, в «Сыне» содержится как воспринимающая и распадается при этом на два самосущих. Так Сын получает от Отца полную Божественность. Ибо когда за обособленностью Лиц постигнут единую природу, тогда постигнут, что такое рождение преходящего преходящим, Божественного Божественным.